Оборона Одессы — яркий пример тесного боевого взаимодействия всех сил сухопутных войск и флота. В лихих контратаках рядом с красноармейскими пилотками ярко горели на солнце зеленые фуражки пограничников, развевались ленточки бескозырок бойцов из прославленных полков морской пехоты и добровольческих отрядов черноморцев. Действия сухопутных частей активно поддерживали летчики 69-го истребительного полка и черноморские авиаторы, артиллеристы крейсеров, эсминцев и береговых батарей. Морские сообщения в осажденную Одессу самоотверженно обеспечивали черноморские корабли и авиация.
С образованием Одесского оборонительного района взаимодействие войск, участвовавших в защите города, и боевых сил Черноморского флота стало более тесным и эффективным. Если раньше артиллерийскую поддержку частям Приморской армии с моря оказывали, по существу, лишь береговые батареи военно-морской базы и корабли отряда Северо-Западного района, то теперь к решению этой задачи привлекались также 22 корабля основного ядра флота, которые с 10 августа по 15 сентября совершили 180 выходов в район Одессы и выпустили по вражеским позициям и скоплениям войск 15 тысяч снарядов. Это было не простым делом. Господство в воздухе над Одессой оставалось на стороне фашистской авиации, готовой обрушить бомбовый груз на любое суденышко, приближающееся к одесскому берегу. Кроме того, берег, захваченный фашистами, был ощерен на море сотнями мощных дальнобойных орудий, а само море изобиловало минными полями. Вести огонь по берегу приходилось под огнем противника, на предельных скоростях, сложно маневрируя между снарядами и бомбами, между минами, подкарауливавшими в воде. Все эхо требовало дерзости, военной хитрости и большого искусства от командиров кораблей,, мужества, стойкости и мастерства от каждого моряка.
25 августа эскадренные миноносцы «Бодрый» и «Беспощадный» доставили в Одессу оружие и боеприпасы.Сразу же после разгрузки «Беспощадный» по заявке Приморской армии вышел для обстрела большого скопления пехоты, бронечастей и полка тяжелой артиллерии противника в районе Ильичевки. Используя данные корректировочного поста, эсминец выпустил по врагу 352 130-миллиметровых фугасных снаряда. Стрельба получила высокую оценку приморцев. «Спасибо за флотский огонек!»—передали они на корабль.
По заданию командующего оборонительным районом «Беспощадный» обстрелял также войска противника в районе Августовки. После короткого, но точного артиллерийского налета корректировочный пост военно-морской базы передал: «Противник в Августовке разбит» — и попросил перенести огонь на новый объект. Еще несколько минут огня на полной скорострельности — и корректировочный пост сообщил: «Цель разбита. Противник бежит по шоссейной дороге». По новым данным корректировочного поста корабль перенес огонь на шоссейную дорогу. Несмотря на непрерывные атаки вражеской авиации и огонь батарей противника, снаряды которых ложились в 30—50 метрах от борта корабля, эскадренный миноносец, выпустив 249 снарядов, блестяще выполнил поставленную задачу. Бойцы переднего края, узнав от корректировщиков название корабля, с восхищением говорили: «Мы так и знали, что стреляет «Беспощадный», название корабля соответствует его делам. Передайте всему личному составу эсминца наше фронтовое спасибо».
В пехоте поименно знали поддерживающие ее корабли и гордились ими. Исключительное мужество во время обстрела берега корабельной артиллерией требовалось от личного состава корректировочных постов. Военно-морская база и сами корабли посылали туда наиболее отважных бойцов, самых опытных радистов, которым приходилось выполнять задания в очень сложных и опасных условиях. Так, для корректировки огня лидера «Ташкент» и эскадренного миноносца «Смышленый» 29 августа на берег была высажена корректировочная группа из восьми комсомольцев во главе с коммунистом капитан-лейтенантом А. К. Сидельниковым. Находясь в непосредственной близости от противника, горстка советских воинов в течение двух дней обеспечивала стрельбу своих кораблей. Фашисты несколько раз атаковали ее, подходя на расстояние 30—40 метров, но каждый раз отбрасывались огнем ручных пулеметов и гранатами.
Значительно усилилась помощь Приморской армии и со стороны черноморской авиации. С 20 августа по 15 октября бомбардировщики и истребители, действуя с крымских и одесских аэродромов, произвели около четырех тысяч самолето-вылетов — по три-четыре, а иногда и по семь в сутки. Они вели воздушные бои с фашистскими самолетами, наносили удары по скоплениям и боевым порядкам войск врага, прикрывали свои части с воздуха. В боях за Одессу морские летчики проявляли чудеса героизма. Вылетая на выполнение боевого задания под Одессой, капитан А. К. Кондрашин писал в заявлении о приеме его в партию: «Жизнь моя принадлежит Родине, в бой с фашистскими варварами хочу идти в рядах коммунистов. Храбро и мужественно буду отстаивать каждую пядь советской земли, буду драться, не жалея своих сил, а если потребуется, и самой жизни». Звено, в которое входил экипаж Копдрашина, встретившись с восемью истребителями противника, смело вступило в бой и уничтожило два вражеских самолета. Один из них был сбит капитаном Кондрашиным.
Майор П. Н. Аккуратов, капитаны Г. В. Москаленко, А. М. Бондаренко и десятки других черноморских мастеров воздушного боя поражали противника не только точными и сокрушительными ударами, но и непопятным ему презрением к смерти, беспримерной дерзостью, удалью и лихостью.
Приморская армия, сдерживая пятикратно превосходящие силы врага, наносила ему большой урон, но и сама при этом несла тяжелые потери. В ее полках, несмотря на пополнение их за счет ополчения и добровольцев города, оставалось в строю всего 30—35 процентов состава бойцов. Она нуждалась в притоке живой силы, но ресурсы города были почти исчерпаны, а положение на других фронтах Отечественной войны складывалось так, что Ставка Верховного Главнокомандования не имела пока возможности выделить для Одессы ни свежие чйсти, ни даже маршевые батальоны. В те критические дни флот, несмотря на то что на его кораблях и в частях не было ни одного человека сверх штатного расписания, решил помочь войскам, защищавшим Одессу, пополнением за счет моряков, главным образом корабельного состава, составивших добровольческие отряды.
20 августа, на другой день после получения директивы Ставки о создании Одесского оборонительного района, на кораблях Черноморского флота, в учебных подразделениях Севастополя и в береговых частях Крымского укрепленного района было объявлено обращение Военного совета, в котором говорилось о решении начать набор добровольцев на защиту Одессы. Все черноморцы были охвачены боевым порывом и рвались на фронт. Одесса всегда пользовалась любовью черноморцев, а поступавшие сведения о ее героической борьбе и подвигах защитников города вызывали у моряков еще больший патриотический подъем. Желающих сражаться с фашистами под Одессой было очень много. Когда на эскадре объявили о формировании шести добровольческих отрядов, почти весь личный состав кораблей выразил желание записаться в списки добровольцев. Рапорты моряков с просьбой немедленно отправить их на фронт, в бой поступали сплошным потоком. Это были документы большой духовной -силы, свидетельствовавшие о высоком патриотизме, преданности идеям коммунизма поколения, воспитанного советским образом жизни, ленинской Коммунистической партией, комсомолом. Так, котельный машинист комсомолец Сафонов писал в рапорте на имя командира корабля: «Прошу Вашего ходатайства послать меня на передовые позиции фронта. Я желаю храбро сражаться за нашу Родину, за славную Коммунистическую партию и до последней капли крови беспощадно громить фашистскую тварь... Если мне руки отрубят, буду бить эту тварь ногами, если ноги отрубят, буду рвать зубами...»
На крейсерах, например, записывалось добровольцами по 700—800 человек, на лидере «Ташкент» — 198, на эсминце «Смышленый» — 189. Иногда командиры, зачитав перед строем личного состава обращение Военного совета, подавали команду: «Желающие идти на оборону Одессы добровольцами — два шага вперед!» И весь строй делал эти два шага. Но нельзя было ослаблять боевые корабли и части. И тогда командиры сами называли фамилии краснофлотцев и старшин из числа подавших рапорты.
Когда командир 4-го добровольческого отряда капитан Анатолий Иванович Жук и автор этих строк, назначенный сюда политруком роты, прибыли за добровольцами в Школу оружия Севастопольского учебного отряда, где все учащиеся, как один, подали рапорты с просьбой отправить их в морскую пехоту, командир учебного заведения построил личный состав и заявил: «Предлагаю послать под Одессу моряков рождения семнадцатого года. Они — ровесники Октября, им и преимущественное право первыми схватиться с врагом». А в некоторых частях и на малых кораблях, где отпустить без ущерба для боеготовности можно было только пять-шесть человек, кандидатов в морскую пехоту отбирали на собраниях личного состава как делегатов от корабля, части с наказом воевать храбро и умело, достойно нести честь черноморца. Вот так попали в 3-й отряд отличившиеся в боях за Одессу старшины Дмитрий Третьяк, Иван Глущенко, Дмитрий Галицкий, краснофлотцы Борис Ширма, Василий Савицкий, Федор Лебедев, Виктор Леонов, Владимир Савченко, Федор Островерхов; в 4-й добровольческий — Алексей Просин, Яков Змеев, Павел Никулин, Алексей Сердюк. Так был делегирован от балаклавской 19-й батареи семнадцатилетний краснофлотец Иван Трофименко. Пришел он служить на флот добровольно, раньше своего призывного срока, быстро освоил боевую специальность и завоевал любовь батарейцев. Товарищи рассудили так: раз добровольно пришел на службу, то и преимущественное право идти добровольцем в морскую пехоту за ним.
В первые дни войны на флоте ощущалась нехватка стрелкового оружия. Военный совет дал указание заделывать отверстия в патронниках старых учебных винтовок, чтобы хоть чем-то вооружить ополченцев. Но добровольческие отряды получали самое лучшее, что было на флотских складах: новенькие винтовки СВТ-40 с оптическими прицелами, ручные и станковые пулеметы, гранаты. Отряды комплектовались опытными командными кадрами и политработниками из числа преподавателей и строевых командиров военных училищ и учебного отряда, работниками политотделов и политуправления флота, тоже подавшими рапорты с просьбой послать их на фронт. Так, командиром 1-го отряда был назначен преподаватель тактики Севастопольского училища береговой обороны майор А. С. Потапов, начальником штаба — преподаватель военно-морского дела капитан-лейтенант В. Д. Силютин, военным комиссаром — секретарь партийной организации электроминной школы старший политрук С. М. Изус. В шести отрядах насчитывалось 271 коммунист и около 1200 комсомольцев.
Добровольческие отряды формировались быстро, в один-два дня, и сразу же отправлялись на транспортах в Одессу. Уже 20 августа были отправлены 1-й и 2-й отряды, 25 августа — 3-й и 4-й, а еще через два дня — 5-й и 6-й. Их прямо с причалов доставляли на самые опасные участки обороны, туда, где противник намеревался прорваться к городу.
3-й и 4-й отряды прибыли в Одессу на рассвете 26 августа на теплоходах «Крым» и «Армения». Высаживались под артиллерийским огнем и бомбежкой с воздуха. На причале их встретили командующий ООР контр-адмирал Г. В. Жуков и член Военного совета дивизионный комиссар И. И. Азаров. Они рассказали об обстановке под Одессой. Нужно сказать, что даже в этой короткой встрече проявились замечательные личные качества руководителей одесской обороны. Несмотря на то что бомбы и снаряды рвались почти рядом и осколки буквально свистели у виска, они спокойно и уверенно беседовали с бойцами. Командующий и член Военного совета ничуть не скрывали огромной опасности, нависшей над городом, и трудностей, которые испытывали защитники Одессы. В то же время они на примерах героических подвигов бойцов 1-го морского полка и Чапаевской дивизии убедительно показали, что бить врага можно, вселили в бойцов уверенность в победе над врагом.
А положение было очень тяжелым. Бои шли в 15— 20 километрах от города, вражеская артиллерия и авиация систематически наносили удары по Одессе. Мы это сразу же почувствовали на себе — еще на трапе судна некоторые бойцы были ранены. Узнав, что в 4-м отряде многие моряки 1917 г. рождения, Илья Ильич Азаров сказал им: «У нас под Одессой очень тяжело, и не каждому из нас, товарищи, удастся остаться в живых, но сейчас решается судьба не только Одессы, но и всей вашей великой ровесницы — Советской Родины. Она верит вам, она надеется на вас, она ждет от вас подвига». Эта суровые, но правдивые слова еще больше подняли боевой дух моряков. После выступления Жукова и Азарова отряд втроем отправился по разрушенным бомбежкой улицам, мимо баррикад и противотанковых ежей к зданию нынешнего Русского драматического театра. Вскоре мы поняли, что этот маршрут был выбран Не случайно: тысячи жителей осажденного города встречали нас одобрительными возгласами, выражали добрые пожелания И напутствия. И многим из нас в этой толпе чудились родные лица, заплаканные, но суровые глаза жен и матерей, провожающих своих близких на ратное дело.
В здании театра морякам были выданы армейские защитные гимнастерки, а через несколько часов на фронтовых полуторках добровольческие отряды были отправлены на передний край, в бой: 3-й отряд — в Западный сектор, а 4-й — в Восточный, на стык 1-го морского полка и полка пограничников, где три вражеские дивизии, поддерживаемые танками и несколькими артиллерийскими полками, рвались к городу.
«Моряки дрались отчаянно, — вспоминает тридцать лет спустя И. И. Азаров. — Потеряв почти половину своих товарищей убитыми и ранеными, они все иге помогли нашим частям остановить наступление противника».
По-разному сложились боевые судьбы этих отрядов. Во второй половине августа против 95-й стрелковой дивизии в Западном секторе действовали девять дивизий противника. Шли непрерывные, изнуряющие бои, в результате которых потери приморцев с каждым днем увеличивались. «На мою просьбу о пополнении дивизии начальник оперативного отдела штаба армии полковник Н. И. Крылов сообщил, что к нам направляется 1-й добровольческий отряд Черноморского флота, — вспоминает бывший командир этой дивизии генерал-лейтенант В. Ф. Воробьев. — Мы с комиссаром дивизии выехали во второй эшелон, куда шрибывал отряд. Нас встретил командир отряда майор А. С. Потапов и комиссар старший политрук С. М. Изус. В четком строю, в бескозырках и черных бушлатах, перепоясанные пулеметными лентами, бойцы напоминали легендарных черноморцев и балтийцев, сражавшихся на фронтах гражданской войны. Чувствовалось, что у всех настроение боевое.
Отряд был направлен в хутор Важный в распоряжение командира 161-го стрелкового полка. Ему было приказано использовать матросов как ударный кулак. Уже через несколько дней по всему вражескому фронту стало известно о появлении не знающих страха «черных дьяволов»...»
Получив приказ продвинуться вдоль железнодорожной насыпи в районе станции Выгода, отряд глубоко вклинился в расположение фашистов и оказался во вражеском тылу. Моряки совершили смелый рейд по тылам противника и прорвались к своим с захваченными у врага богатыми трофеями.
«Черноморцы сражаются с беспримерной храбростью, мужеством, самоотверженностью, — докладывал командир дивизии В. Ф. Воробьев командованию ООР. — Это — отважные бойцы. Отряд моряков цементирует дивизию, по ним равняются все роты и батальоны».
2-й отряд под командованием майора И. М. Деньщикова ночью прибыл в Южный сектор в распоряжение командира 25-й Чапаевской дивизии генерал-майора И. Е. Петрова и на рассвете вступил в бой. Когда моряки узнали, что комиссар отряда старший политрук С. Я. Ремизов тяжело ранен, они, стиснув зубы, с винтовками наперевес бросились в атаку. С утра до самой темноты они теснили врага и нанесли ему большой урон. Только рота старшего лейтенанта Долотова в тот день уничтожила около 200 солдат и офицеров противника, захватила 9 противотанковых орудий, 3 станковых пулемета, 6 автомашин, много винтовок, снарядов и патронов. Удирая из своих окопов, вражеские солдаты оставляли даже гранаты. Краснофлотцы посылали эти гранаты вдогонку врагу. Моряки Юрков, Рыбенко, Малинко, Дзюба, Тарасенко в штыковой атаке уничтожили по нескольку фашистов. Краснофлотец Лухмырин, скромный, неприметный парень, в бою показал железную волю, беззаветную храбрость, несгибаемую стойкость и находчивость. Проникнув во вражеский тыл, он подорвал четыре орудия, захватил два ручных пулемета, много патронов. На другой день во время вражеской атаки пуля сразила находившегося рядом с Лухмыриным командира роты.
— Рота, слушай мою команду! — прогремел над окопами голос Лухмырина. И моряки смело поднялись за своим товарищем в контратаку. Их натиск был настолько сильным, бились они с таким ожесточением, что целый батальон врага не выдержал, сперва залег, а потом, бросая оружие пустился в бегство. После этого пять раз фашисты атаковали позиции роты и каждый раз, неся большие потери, откатывались назад. Ротные пулеметчики Слюсаренко и Батошко едва успевали менять пулеметные ленты, без устали поливая врагов свинцом.
Не легко было морякам воевать на суше. Сказывалось отсутствие привычки к полевым условиям, неумение окапываться, маскироваться, пользоваться складками местности. Проявлялась и особая, «моряцкая» лихость, которая не всегда была оправданной. Считалось, например, зазорным во время атаки надевать каску или во время артобстрела прятаться в окоп. Политработникам приходилось проводить беседы и убеждать моряков, что хождение по брустверу на виду у противника только приносит вред, демаскирует позиции, что продвигаться под огнем надо короткими перебежками или по ходам сообщения, что подлинное мужество должно сочетаться с осторожностью, бдительностью, умением обмануть противника, нанести ему удары неожиданно и стремительно. Приходилось просить опытных сержантов и старшин из соседних подразделений здесь же, на поле боя, учить краснофлотцев окапываться, оборудовать пулеметные гнезда, нользоваться бутылками с зажигательной смесью. Но зато у моряков многие учились безграничному бесстрашию, боевому напору в атаке.
— Дайте нам десятка два тельняшек и бескозырок, — попросил как-то командир 161-го полка полковник С.И. Серебров у командира 4-го добровольческого отряда. — Я в них одену по нескольку человек в ротах. Они будут сеять панику в стане противника во время контратак.
Один только вид людей, одетых во флотскую форму, наводил ужас на фашистов, и они с воплями «Матросен! Шварцер тодт!» («Матросы! Черная смерть!») бросались в бегство. «Черными комиссарами», «черной тучей», «полосатыми дьяволами» в страхе и ненависти называли враги морских пехотинцев.
Добровольческие отряды действовали на самых трудных и опасных участках. Поэтому и потери они несли немалые, особенно в командном составе. Так, в первых же боях пали смертью храбрых в 3-м отряде военком старший политрук Филичев, командиры рот Смирнов и Козырев, были смертельно ранены политруки рот Иваненко и Милованов, командиры взводов Шевченко и Третьяк. В первом же бою тяжело ранило командира 4-го отряда капитана Жука, военкома старшего политрука Еремеева, вышли из строя почти все командиры и политруки рот, командиры взводов. Подразделения возглавили мичманы и старшины, отделениями командовали старшие краснофлотцы, а то и рядовые моряки. Политруков заменили опытные коммунисты. Так, командир отделения 3-го отряда И. М. Глущенко стал командиром взвода, затем заменил убитого командира роты, а несколько дней спустя ему пришлось командовать отрядом. Юный моряк с балаклавской 19-й батареи Иван Трофименко, которого в отряде за полудетскую нежность и беспечность прозвали Ванечкой Сердечко, сразу проявил себя лихим и умелым разведчиком, показал замечательные качества в боях и был назначен командиром отделения вместо убитого старшины. А через несколько дней случилось так, что от всего взвода под ураганным артобстрелом уцелели лишь несколько человек из отделения Трофименко. И эта горстка героев сдерживала натиск целой фашистской роты в течение нескольких часов, пока не подоспело подкрепление. Так юный краснофлотец оказался во главе взвода. Через несколько дней, когда часть отряда оказалась в окружении и получила приказ пробиваться к своим, Иван Трофименко вместе с комиссаром отряда и пулеметным расчетом остался прикрывать отход товарищей и блестяще выполнил эту задачу.
В районе станции Дачная 3-му отряду была поставлена задача перейти в наступление и уничтожить выдвинутую к переднему краю вражескую батарею. Командир отряда Петр Евграфович Тимошенко лично повел моряков на выполнение опасного задания. Черноморцы прорвали первую линию вражеских окопов и начали штурмовать вторую. Фашисты не выдержали натиска и пустились в бегство. В это время майор Тимошенко был тяжело ранен тремя пулями в грудь. Подбежавший к нему старшина 2-й статьи Глущенко сорвал с себя гимнастерку, перебинтовал командира и, положив его на плащ-палатку, перетащил в заросли кукурузы. Фашисты начали бешеный минометный обстрел своих окопов, захваченных моряками. Один из осколков ранил Глущенко, другой ударом в каску оглушил моряка. Собравшись с силами, Глущенко и краснофлотец Владимир Островерхов втащили командира в снарядную воронку и прикрыли его своими телами от осколков. Когда подоспели санитары с носилками, тяжелораненый командир, истекавший кровью, сказал Глущенко:— Все командиры убиты. Ты остался старшим во всем тряде. Командуй, сынок!..
И старшина, сам будучи раненным, в течение трех суток непрерывных боев возглавлял отряд и только после второго ранения передал командование краснофлотцу Владимиру Савченко с эскадренного миноносца «Бойкий». Вскоре потерявший многих бойцов и почти всех командиров 3-й отряд влился в состав одной из частей Приморской армии. Один его взвод по приказанию командования ООР был включен в диверсионный отряд имени Ф. Э. Дзержинского, сформированный из добровольцев истребительного батальона одесского Пригородного района. Под командованием партизана гражданской войны Г. М. Цыбульского этот отряд в 150 человек темной ночью был высажен канонерской лодкой «Кубанец» в тыл врага в районе между прибрежными селами Коблево и Аджиаска. Утром фашисты бросили против десантников более батальона солдат. Завязался бой. Отряд в течепие дня отбил несколько атак врага. Вечером противник получил подкрепление. Он развернул артиллерийские и минометные батареи и обрушил на позиции десантников шквальный огонь. Затем вражеские подразделения пошли в атаку.
— На правом фланге, — вспоминает бывший боец этого отряда Я. А. Савченко, — фашисты ворвались в наши окопы, но вскоре отошли, встретив сильное сопротивление моряков. Собрав у раненых и убитых оставшиеся боеприпасы, мы продолжали бой. Ночью десантники перешли в атаку, прорвали вражеское кольцо, форсировали Тилигульский лиман и небольшими группами направились в Савранские леса, чтобы вести борьбу в тылу врага.
Значительно дольше просуществовал как самостоятельное боевое подразделение 4-й добровольческий отряд моряков. После многодневных непрерывных боев в Восточном секторе он был отведен на отдых, пополнен личным составом и в дальнейшем использовался как ударная группа командования оборонительного района. На прошитых вражескими пулями и осколками полуторках его часто перебрасывали с одного участка на другой, туда, где обстановка требовала немедленной помощи, где положение было особенно опасным. И каждый раз коммунисты Сергей Цыбульский, Алексей Просин, Павел Никулин показывали своим бойцам пример мужества и беззаветной храбрости, каждый раз отряд с честью выполнял задания командования. В начале сентября создалась угроза прорыва нашей обороны у станции Гниляково, где вела неравный бой 95-я стрелковая дивизия. В самый критический момент туда направили морских пехотинцев 4-го отряда. Ночью краснофлотские полуторки с укрепленными над кабинами пулеметными установками, с горящими фарами ворвались прямо в наступающие порядки врага. С криком «полундра!» морские пехотинцы спрыгивали с машин прямо на плечи фашистов. Вступление в бой моряков было таким неожиданным, а гранатный удар и пулеметный огонь такими губительными, что враг растерялся, и его наступление захлебнулось. Это дало возможность командиру 161-го стрелкового полка С. И. Сереброву собрать силы и нанести противнику сокрушительный удар.
Через несколько дней жестокий бой разгорелся у хуторов Важный и Октябрьский. В помощь подразделениям 7-го кавалерийского полка, державшего здесь оборону, был направлен 4-й отряд, к тому времени уже сильно поредевший. Моряки помогли спешенным конникам удержать рубеж, а через несколько дней остатки этого отряда влились в состав подразделения Приморской армищ.
28 августа Военный совет оборонительного района получил сообщение, что для обороны Одессы решением Ставки выделяются маршевые батальоны в составе 5000 бойцов. В тот день в ООР прибыли из Севастополя 5-й и 6-й добровольческие отряды моряков. Они были направлены на пополнение 1-го морского полка и 54-го стрелкового полка, понесших перед этим особенно большие потери в Восточном секторе.
«Шесть отрядов моряков, присланных под Одессу в тяжелейшие дни конца августа, разошлись по всей Приморской армии, — писал в своей книге «Не померкнет никогда» Маршал Советского Союза Н. И. Крылов. — Посланцы флота были теперь в каждом нашем полку». И везде моряки-добровольцы показывали пример беззаветного мужества и воинской доблести.
Яркими страницами в историю обороны Одессы вошли действия Черноморского флота по обеспечению морских сообщений с городом. Когда Одесса оказалась отрезанной с суши, морские перевозки в осажденный город приобрели решающее значение. Составив одну из главных задач флота, они носили исключительно интенсивный характер и были связаны с ожесточенным противодействием противника. Не сумев овладеть Одессой с хода, немецко-фашистское командование стремилось изолировать ее и с моря.
Обычно морские пути в Одессу пролегали близко к побережью. Это позволяло вражеской авиации, представлявшей на море главную опасность, довольно точно устанавливать маршруты движения конвоев и систематически наносить по ним удары. В отдельные дни суда и боевые корабли на переходе подвергались ее атакам шесть — девять раз. Однако использование прибрежных путей имело и значительные преимущества: большая их часть была прикрыта от воздействия сил противника истребительной авиацией, береговыми батареями и минными полями.
До второй половины августа транспортные суда следовали в Одессу и обратно в составе караванов, без сопровождения боевыми кораблями. Но когда враг стал применять на театре торпедоносную авиацию, была введена система конвоев, ставшая главным методом обеспечения морских перевозок. Конвой обычно состоял из двух-трех транспортов и нескольких кораблей охранения (крейсеров, эсминцев, тральщиков). В случае проводки судов с войсками, эвакуируемым населением и наиболее важным грузом для их сопровождения выделялись также самолеты МБР-2.
В перевозках в Одессу и обратно участвовала значительная часть судов Черноморского и Азовского паро-ходств. Нередко, в моменты, когда особенно осложнялась обстановка под городом, в транспортных целях использовались и боевые корабли Черноморского флота. Это позволяло быстро доставлять защитникам Одессы пополнение, оружие и боеприпасы. При выполнении этой задачи, не свойственной им, но продиктованной суровой военной необходимостью, военные моряки действовали решительно и смело, проявляя находчивость и сметку. Немало таких рейсов совершили экипажи эскадренных миноносцев «Бодрый» и «Беспощадный», тральщика «Щит» и многих других кораблей, своевременно доставлявших в Одессу пополнение и военные грузы. В период обороны Одессы черноморцы выполнили огромный объем перевозок. В ходе обороны боевыми кораблями и вспомогательными судами флота в обоих направлениях было перевезено около 195 тысяч бойцов и командиров, эвакуировано более 300 тысяч человек гражданского населения.
В целом же общий грузооборот Одесского порта по эвакуации города составил 418,3 тысячи тонн народнохозяйственных грузов (в том числе оборудования 80 крупных и средних предприятий города) и 90,3 тысячи тонн воинских грузов; за этот период было перевезено 485 250 человек войск и гражданского населения.
Надежная защита морских сообщений кораблями и авиацией Черноморского флота явилась одним из решающих условий стойкой обороны Одессы.
Успешно справлялись военные моряки и с конвоированием транспортов. Причем большую роль в выполнении этой задачи играли не только крупные корабли, но и различные боевые катера. Неоднократно, например, защищая транспорты от нападения врага, отличался сторожевой катер № 125 под командованием лейтенанта В. А. Тимошенко. Его экипаж успешно отбивал вражеские атаки. На счету катера было несколько сбитых самолетов противника. Всего за время обороны Одессы эскадренные миноносцы, тральщики и сторожевые катера совершили свыше 700 выходов для сопровождения транспортных судов в Одессу и обратно.
Всесторонняя поддержка черноморцами сухопутных войск, защищавших Одессу, обеспечила устойчивость обороны, которую враг, имевший огромное превосходство в силах, так и не смог сломить.
Отредактировано gogencon (Чт 10:48)