«Аркадия»— такое имя дал ресторану Камбье.
Так называлась средняя часть Пелопоннеса, населенная преимущественно пастухами и охотниками. Идиллическая поэзия с давних времен превратила Аркадию в райский уголок, страну беспечной, счастливой жизни, блаженного пастушеского существования на лоне природы.
Словом «Аркадия» во многих странах начали называть красивые места, парки, районы отдыха. Взяли это слово на вооружение и изобретательные владельцы увеселительных заведений.
Одесская «Аркадия» оправдала надежды Камбье. Она стала излюбленным местом отдыха и веселья, где на лоне природы собирался «цвет» общества — банкиры, купцы, маклеры, прожигатели жизни.
По соседству с заведением появились роскошные дачи и виллы, их объединил новый городской адрес: «Аркадия», Возникла еще одна специальная дорога. На планах города она фигурировала под названием «Дорога в Аркадию». По ней то и дело мчались дрожки и экипажи. Старую линию конки Преображенская — Большая Арнаутская — Малый Фонтан удлинили. На Малом Фонтане пассажиры пересаживались «без доплаты на линию к берегу моря, на дачу «Аркадия». Но вместо обычных пяти копеек Камбье установил плату за проезд по дороге Преображенская — Малый Фонтан — 10 копеек...
В историю дореволюционной Одессы Аркадия вошла не только как место веселого отдыха буржуа. Укромные, прикрытые обломками скал аркадийские уголки часто выручали революционеров, проводивших здесь нелегальные сходки. Об одной из них рассказал старый одесский большевик И. Кристаловский. Поздней осенью 1903 года (вскоре после II съезда партии) у аркадийского мыса собрались одесские социал-демократы.
— Мы придерживаемся той политической позиции, которую представляет Ленин,— говорил В. Боровский.
«После четырехчасовой дискуссии, — вспоминал И. Кристаловский,— мы все определенно стали на точку зрения съезда».
Октябрьская революция покончила с камбьевской Аркадией. Сразу же после изгнания интервентов, весной 1919 года, Одесский Совет рабочих депутатов передал органам обеспечения, здравоохранения и профсоюзам аркадийские дачи. Их превращали в здравницы, детские дома для сирот.
В годы гражданской войны Аркадии был нанесен большой ущерб.
«Аркадия напоминала руины римских вилл — Боргезе, Альдобранди или Конти,— писал К. Паустовский.— ...Тогда невозможно было представить себе, что над этими развалинами когда-нибудь подымется летнее солнце Одессы и легчайший шум ветра будет равномерно пробегать по листве уцелевших столетних деревьев».
Но Аркадия возродилась. Уже в середине двадцатых годов она стала одним из лучших советских курортов. Ныне Аркадия превратилась в крупный комплекс приморских здравниц. Появились новые санатории —«Молдова», «Приморье» и ряд других. Значительно расширились санатории «Россия», «Украина», «Дружба», построенные в годы довоенных пятилеток.
Аркадийский парк и пляж — любимое место отдыха одесситов и приезжих. И это вполне естественно: здесь единственный уголок в южной части города, где можно пройти из парка к пляжу, не преодолевая утомительных спусков.
Сейчас осуществляется коренная реконструкция и перепланировка курортного района. По плану пятилетки он будет расширен на тысячи мест.
Вдоль аркадийского побережья вырастут высотные здания, которые создадут неповторимый архитектурный силуэт приморья.
Появятся большая грязелечебница, столовые, рестораны, кафе, крытый плавательный бассейн.
Наряду с ведущими к Аркадии проспектом Шевченко и Пролетарским бульваром построена еще одна дорога к этому курорту — вдоль берега.
Пляжная линия Аркадии — составная часть многокилометрового Большого пляжа Одессы — увеличилась в десять раз.
«Одесщине повезло,— писали «Известия».— У нее почти двести километров лазурного побережья. И какого! Здесь степь и морское раздолье слились воедино. Три сочных цвета господствуют над всем: голубой, синий, зеленый».
Сегодня на Одесщине свыше 70 санаториев, домов отдыха и пансионатов. В них ежегодно лечится и отдыхает 280 тысяч человек, приезжающих по путевкам. Еще большее количество людей прибывает сюда без путевок.
Жемчужиной курортной Одессы по праву считается Аркадия.
Природные лечебные факторы курорта превратили его в огромную подлинно счастливую страну для сотен тысяч жителей города-героя и десятков тысяч курортников.
БЛИЖНИЕ И ДАЛЬНИЕ МЕЛЬНИЦЫ. Оговоримся заранее: никаких мельниц сегодня вы здесь не найдете. Не нашли бы вы их и сто лет тому назад (мы имеем в виду ветряные мельницы).
Между тем когда-то это название очень точно определяло «профессии» двух смежных окраин города, так называемых Ближних и Дальних Мельниц, являвшихся составной частью бывшей Молдаванки.
«На юго-востоке от Тираспольской заставы, в открытом поле здесь стоял когда-то лес ветряных мельниц,— вспоминал одесский бытописатель.— Плавно взмахивали они крыльями, много лет тешили старого мельника...»
Ветряки были как бы пионерами промышленности дореволюционной Одессы. Уже в 1803 году их насчитывалось 23. Ветры всех румбов свободно гуляли по открытой степи, непрерывным потоком из поставов текла мука.«...Но вот где-то вблизи повалил дым из большой трубы,— продолжал рассказчик,—загудел паровик, зашумели колеса, завертелись жернова, и не выдержала даровая сила ветра, свалились некогда сильные ветряки».
Вот почему Петя Бачей из катаевской повести «Белеет парус одинокий», наивно искавший в 1905 году на Ближних Мельницах мельницы, услышал в ответ ироническую реплику Гаврика Черноиваиенко: «Чудак-человек! А где ты видел на Фонтане фонтан?»
От прошлого остались только названия: Ближние Мельницы и Дальние Мельницы. С Ближними связано много героических страниц революционной борьбы рабочих Одесских Главных мастерских Юго-Западной железной дороги (ныне завод имени Январского восстания). Как и на Нарвской заставе, на Ближних Мельницах были сконцентрированы металлисты.
Не случайно завод носит имя Январского восстания. Не случайно таким же именем названы улица, ведущая к этому предприятию, и прилегающий к нему сквер. В январе 1918 года, в дни решающей схватки с врагами революции, здесь, на Ближних Мельницах, сформировалась одна из главных ударных сил пррлетарской Одессы.
13 января металлисты-железнодорожники захватили пассажирский вокзал и станцию Одесса-Товарная. Одновременно красногвардейцы других районов заняли основные учреждения: банк, почту, телеграф, штаб военного округа. В Одессе была провозглашена Советская власть.
Но на рассвете 15 января войска Центральной рады, состоявшие из гайдамацких куреней, куда входило много бывших жандармов, полицейских, реакционных офицеров, начали военные действия. На броневиках при поддержке артиллерии они стали быстро продвигаться к центру города.
Тревожно загудели фабричные и заводские гудки.
Это был условный сигнал, звавший пролетариев на бой. По призыву большевиков тысячи рабочих вооружились и влились в отряды Красной гвардии. Так началась битва за Советскую власть в Одессе, вошедшая в историю под названием Январского восстания.
В это утро на Ближних Мельницах стало под ружье свыше трех тысяч рабочих Главных железнодорожных мастерских.
Три дня на улицах города продолжались ожесточенные бои. Красногвардейцы, революционные матросы и солдаты шаг за шагом шли к победе. Они рвались к вокзалу, ставшему цитаделью контрреволюции. Их поддерживали артиллерийским огнем стоявшие на рейде корабли.
Важную роль в штурме вокзала сыграли и металлисты-железнодорожники. Они стойко удерживали станцию Одесса-Товарная — ключ к вокзалу. Команда бронепоезда «Заамурец», укомплектованная рабочими Главных мастерских, под руководством большевика П. Мизикевича громила гайдамаков и юнкеров с тыла.
Шумно и многолюдно было в эти дни на Ближних Мельницах. Здесь, рядом с Главными мастерскими, на нынешней улице имени Январского восстания, находился Военнореволюционный штаб металлистов-железнодорожников. С грохотом подкатывали к нему самокатчики с донесениями, непрерывно звонил телефон, связист, надрывая голос, передавал на станцию Одесса-Порт данные для корректировки стрельбы с военных кораблей.
Время от времени у ворот Главных мастерских появлялись извозчичьи пролетки и санитарная машина с ранеными. Их бережно поддерживали боевые подруги металлистов, ставшие в эти дни сестрами милосердия.
На рассвете 17 января советские отряды замкнули кольцо окружения вокзала и пошли на решающий штурм. В б часов 30 минут утра вокзал пал.
В городе окончательно утвердилась Советская власть. Страстно писал об этом в большевистской газете известный революционер, один из руководителей восстания Петр Старостин: «Победная весть из Одессы будет набатным кличем к угнетенным и эксплуатируемым всего Юга...»
Сегодня Ближние и Дальние Мельницы — один из центров промышленности Одессы. Главные мастерские в годы Советской власти стали крупнейшим в стране специализированным заводом тяжелого краностроения. «Мы — январцы»,— с гордостью называют себя рабочие ордена Трудового Красного Знамени завода имени Январского восстания.
В дни героической обороны Одессы завод выпустил десятки самодельных танков «НИ», наводивших ужас на противника, соорудил два бронепоезда, изготовил сотни минометов, отремонтировал десятки отечественных и трофейных танков.
Из рядов январцев в годы Великой Отечественной войны вышли три Героя Советского Союза: легендарный летчик Л. Г. Белоусов, о котором «Правда» писала: «Советские люди склоняются перед героическими подвигами этого человека»; прославленный танкист А. М. Орликов, командир авиадивизии Е. Л. Мелах.
В труде, как в бою, проявляют себя январцы — Герои Социалистического Труда: литейщик М. Д. Залипаев и токарь В. И. Чербаев.
На Дальних Мельницах — крупнейшая в стране джутовая фабрика имени Хворостина, мельзавод № 18, заводы запчастей, железобетонный и другие.
Мельницы являются частью уже знакомой нам одноэтажной Одессы. Красиво здесь летом: за аккуратными палисадниками пестрое царство цветов, могучие кусты винограда.
Растет Одесса, шагает в степь. И этот рост вызовет некоторые изменения на Ближних Мельницах. Группа кварталов, ограниченная улицами Малиновского, Весенней, Парашютной и Черноморской дорогой, будет постепенно застраиваться 5-, 9- и 13-этажными домами. Они изменят облик Ближних Мельниц. А Дальние Мельницы в перспективе станут составной частью Западного жилмассива.
ГОРЫ
Две естественные горы соседствуют с одесским плато. А третью — в черте города —- насыпали люди,ЖЕВАХОВА. В книге «Судьбы местности, занимаемой Одессой», изданной свыше ста лет тому назад, упоминается хутор княгини Жеваховой, который находился «на восточной стороне горного хребта, отделяющего Куяльницкий лиман от Гаджибейского».
От фамилии Жеваховых и возникло название этой небольшой горы. Не выше и ее соседка — Шкодова гора.
Вообще понятие «гора» в Одессе, раскинувшейся в При черноморской степи, звучит несколько условно. Действительно, трудно назвать горами две плоские небольшие возвышенности на северо-западе, которые ничуть не выше основного городского плато. Но нельзя забывать, что они находятся в самой низменной части города — Пересыпи, и поэтому кажутся более высокими, чем на самом деле.
В разрезе обе горы напоминают слоеный пирог, состоящий из различных глин, песков, ракушечника — чудесного строительного материала, который залегает широкой полосой на огромном пространстве от Прикарпатья до Аральского моря. Особенно велики его запасы на Одесщине.
Этот камень, лежащий буквально «под ногами», и обеспечил быструю застройку Одессы. Город рос и одновременно росли под ним пустоты, образованные при добыче ракушечника. Так возникли знаменитые одесские катакомбы — огромный лабиринт, состоящий из подземных коридоров, которых немало и в недрах Жеваховой и Шкодовой гор.
Одесские катакомбы — таинственный город, причудливое переплетение «улиц», «переулков», «тупиков», лежащих друг над другом во многих местах в 2 — 3 яруса. Если бы их вытянуть в одну линию, то, как считают специалисты, она протянулась бы на 2000 километроз. Это расстояние от Черного моря до Балтики.
С катакомбами связаны многие страницы революционной истории приморского города. Предполагают, что в 50-х годах XIX века в них хранились поступавшие из Лондона посылки с герценовским «Колоколом». Затем катакомбы использовали народовольцы для сходок, хранения нелегальной литературы, взрывчатых веществ. Особенно возросла роль катакомб в период революционной борьбы пролетариата. Здесь размещалась экспедиция по пересылке в центральные районы страны партийной литературы — ленинских газет «Искра», «Вперед», «Пролетарий». Сюда, словно в школу, приходили на политическую учебу рабочие-кружковцы.
В период англо-французской интервенции в катакомбах у поселка Куяльник (между Жеваховой и Шкодовой горами) находилась подпольная типография одесского областкома партии. Здесь печатались газеты «Коммунист» на русском и французском языках.
Волнующие воспоминания работников этой типографии помещены в книге «Октябрь на Одесщине», изданной в 1927 году.
Они пишут о том, каким трудным и опасным делом была доставка в подземелье необходимого оборудования. Оно завозилось в разобранном виде, по частям. Поначалу все шло благополучно. Но однажды, вспоминают ветераны, «когда мы везли главную часть машины-американки, они (вражеские патрули. — Авт.) нас остановили. Мы предъявили им бумаги о том, что везем части локомобиля, которых не достает на одной из фабрик. Они поверили и пропустили нас». Однако, когда удалось добраться до поселка Куяльник, оказалось, что комната, имевшая ход в катакомбы, занята солдатами на ночлег. Пришлось везти машину обратно в город, чтобы затем вновь совершить опасное путешествие в поселок.
Ежедневно подпольщикам нужно было пробираться в типографию по узкому извилистому проходу: «в канавку, куда мы опускались, зимой приходилось бросаться прямо в снег... Были места, где нужно было ползти на четвереньках».
В небольшой подземной комнате размещались наборный, печатный «цехи» и «корректорская». Газета выпускалась при тусклом свете карбидных ламп, в неимоверной духоте.
«...Однажды у нас работала Елена (очевидно, речь идет о Гелене Гжеляк, возглавлявшей в одесском подполье польскую группу коммунистов.— Авт.), она приходила править корректуру по-французски; во время работы она потеряла сознание. Пришлось ее вынести на свежий воздух... Это было не только подполье, а и подземелье».
В таких неимоверно тяжелых условиях подпольщики сумели выпустить 20 номеров газеты «Коммунист» и 7 номеров газеты «Ле коммюнист». Причем, тираж только одной французской газеты составлял 5 — 6 тысяч экземпляров.
«Ваш «Ле коммюнист» порядком разложил нашу армию»,— признался командующий войсками интервентов генерал д’Ансельм в беседе с делегацией Совета профсоюзов накануне эвакуации из города.
Особенно важную роль сыграли катакомбы в период партизанской борьбы с фашистскими оккупантами.
Но мы забежали несколько вперед. Выйдем из подземелья и поднимемся на вершину Жеваховой горы...
Ранним утром 1 мая 1905 года сюда со стороны Сортировочной, Слободки, Лузановки шли на маевку празднично одетые пролетарии. В ложбинках у края вершины, охраняя сходку, затаились дозорные. Участники маевки — представители всех предприятий Пересыпи — единодушно решили объявить всеобщую забастовку. 2 мая остановились заводы и фабрики города.
В те памятные дни гора являлась излюбленным местом занятий «боевиков», как называли рабочих-дружинников в 1905 году. Здесь они упражнялись в стрельбе.
Через 12 лет сюда строем, под революционные песни, приходили «десятки», «полусотни» и «сотни» красногвардейцев, чтобы под руководством специалистов изучать военное дело. Это было в период борьбы за власть Советов.
А в августе — октябре 1941 года здесь проходил запасной рубеж 421-й Одесской дивизии. Народные ополченцы, морские пехотинцы Осипова, пограничники майора Маловского отсюда, с горы, шли в бой. Позиции же находились совсем рядом, на побережье.
Таково прошлое Жеваховой горы.
А теперь кратко о ее будущем. Гора относится к «столовым», то есть имеет плоскую, напоминающую стол вершину. Именно благодаря этому она является идеальным местом для застройки.
По генеральному плану развития Одессы на Жеваховой горе вырастет первый в нашем городе высотный массив.
ШКОДОВА. Это забавное народное название возникло в первый период существования Одессы, когда бездорожье было страшным бичом города. Пересыпская низина значительную часть года вообще являлась недоступным районом, ибо ее заливало водой. Здесь нередко и летом путь к Хаджибейскому и Куяльницкому лиманам преграждали озера грязи. Поэтому Пересыпь часто приходилось объезжать через находящуюся рядом гору. Но и при объезде телеги и кареты нередко застревали, ломались на многочисленных ухабах. «Сама шкода, а не шлях»,— то и дело с огорчением восклицали проезжие. Так и повелось называть возвышенность Шкодовой горой.Долгие годы этот район представлял собой громадный пустырь.
В 1937 году на Шкодовой горе поднялись ректификационные колонны, серебристые хранилища нефти и бензина.
По производительности, комплексной автоматизации многих процессов нефтеперерабатывающий завод стоит на одном из первых мест в стране.
Рядом с заводом появился поселок нефтяников с тенистыми аллеями, десятками многоэтажных домов, школой, детским садом, больницей, клубом, с лучшим в городе спортивным залом.
В 1949 — 1952 годах трудящиеся Одессы продолжали наступление на Шкодову гору. Ее бесплодные склоны были освоены и обводнены. Выросло большое орошаемое хозяйство. Созданы тысячи квадратных метров теплиц, отапливаемых даровым паром от крекинг-завода. Гора снабжает Одессу тысячами тонн овощей и бахчевых.
У южных отрогов горы раскинулись корпуса крупнейшего в стране линолеумного завода «Большевик», ежегодно выпускающего свыше пяти миллионов квадратных метров покрытий для полов в новых домах. В середине шестидесятых годов на Шкодовой был построен первый в Одессе цементный завод Межколхозстроя. На базе мергелевых глин, запасы которых здесь очень велики, он производит высококачественный цемент.
Некогда пустынная гора стала одним из оживленных районов города. Беспрерывным потоком движутся по ее гладким, залитым асфальтом дорогам автоцистерны, грузовики, самосвалы. Нет и в помине грязи, колдобин и луж. Но гора по старинке называется Шкодовой...
Она как бы замыкает с запада Пересыпь, в прошлом самое обездоленное предместье Одессы.
Мы уже говорили о происхождении Пересыпи. Ее не без основания в старое время называли «Ливийской пустыней». Глубокий и сыпучий песок, лежавший на всей низменной равнине,— писали в XIX веке,— в течение более половины года покрывал всю Пересыпь облаками нестерпимой пыли, совершенно затемнявшей горизонт.
«Злосчастная Пересыпь,— читаем в путеводителе 1889 года, — находится положительно под каким-то проклятием. Воздух от кожевенных складов, скотобоен и салганов заражен нестерпимым зловонием и положительно отравляет существование обывателей. Присоедините к этому грязь, темноту, довольно часто повторяющиеся наводнения, и вы получите полную картину пересыпской жизни. Несмотря, однако, на это, Пересыпь играет весьма видную роль в здешней хлебной торговле. Тут же на Пересыпи — главная биржа перекупщиков, «зайцев», «скакунов» и прочих мелких гешефтмахеров, которые ежедневно далеко до рассвета выходят на промысел, чтобы накрыть простодушного крестьянина, везущего в город зерновой хлеб».
Это, конечно, не полная характеристика Пересыпи. Во второй половине XIX века здесь возникают промышленные предприятия: заводы Гена, Шполянского, Беллино-Фендериха, Нотовича, Эрнста и других предпринимателей. Растет армия пролетариев, усиливается классовая борьба.
Рабочие Пересыпи всегда были в авангарде революционного движения трудящихся города.
Сегодня Пересыпь — благоустроенный центр Ленинского района Одессы с крупными предприятиями различных отраслей промышленности. Среди них особенно выделяется ордена Трудового Красного Знамени завод сельскохозяйственного машиностроения имени Октябрьской революции.
ЧУМКА.
Перед нами плоский холм — печальный памятник «царицы грозной, чумы», как назвал эту страшную болезнь А. С. Пушкин.
Впервые она была обнаружена в Одесском порту в 1797 году, но в город не прорвалась.
Дело было так...В порт прибыло судно «Святой Николай». Его еще не начали разгружать, как в кубрике скончался матрос. Когда карантинный врач, осмотрев труп, произнес роковое слово «чума», капитан с экипажем покинули судно и бежали на шлюпках в Константинополь. По приказанию властей «Святой Николай» был выведен на рейд и сожжен со всеми товарами...
Нередко мы говорим: «Карантинный мол», «карантинная служба». Да и в быту часто приходится сталкиваться со словом «карантин».
А что оно означает?
Карантин — в переводе с французского — сорок (дней). Именно столько дней содержали в карантине людей, приезжавших из стран, где вспыхивали моровые заболевания.
Существовал карантин и в Одесском порту со дня его основания. И все же чума обрушилась на Одессу.
Это произошло в 1812 году, в начале наполеоновского нашествия. Как и вся страна, Одесса была охвачена огромным патриотическим подъемом. В городе формировались отряды добровольцев, шел сбор пожертвований на нужды действующей армии. Именно в эти дни, когда помыслы одесситов были направлены на помощь родине, произошло насторожившее всех событие: в «Театральном доме» умерло три, а затем две женщины. Вскоре в городе скончалось еще несколько человек.
Внезапный рост смертности (в соседней Турции свирепствовала чума) побудил градоначальника собрать всех одесских врачей.
— Виной всему «неумеренный образ жизни»,— заявил один.
— В городе свирепствует «гнилая лихорадка»,— утверждали другие.
И вдруг прозвучало категорическое:
— Господа, это чума...
Такой диагноз поставил главный врач Одесского карантина Ризенко.С каждым днем смертность росла. Город замер. Лавки, театр, церкви, присутственные места были закрыты. Жителям строжайше запретили выходить из домов.
Одессу разделили на 15 участков. Провизию жители получали через окна, при этом деньги опускались в сосуд с уксусом, служившим в те годы дезинфицирующим средством.
По городу ходили мортусы (погребалыцики). Они появлялись в черной просмоленной одежде и в таких же рукавицах, в масках с вытянутой носовой частью, куда клали тертый чеснок (еще одно дезинфицирующее средство). Вооруженные длинными шестами с крючьями и арканами, мортусы выволакивали больных из квартир и клали на телеги. Каждая имела свой флаг. Под белым флагом увозили заболевших без явных признаков чумы, под красным — зачумленных и под черным — мертвецов.
Врачи в эти дни делали все возможное для спасения людей. При этом часто заражались сами и погибали. Известен, например, такой случай. Врач Кирхнер заболел чумой. Уже знакомый нам доктор Ризенко, желая спасти коллегу, вскрыл ему опухоли, но при этом сам заразился и умер.
Одесса была отрезана от всего мира. По рекам Южному Бугу, Днестру, Кодыме и по сухопутной границе с Подолией установили кордон. Порт закрыли.
Чума свирепствовала до конца года. Из 20 тысяч жителей Одессы заболело 4038 и умерло 2632: каждый восьмой житель города.
Всех погибших хоронили далеко за городом, в степи, на отдельном чумном кладбище. Впоследствии сюда начали вывозить городской мусор. На первый взгляд, это может показаться пренебрежением к памяти погибших. Но дело обстояло не так: надо было создать над кладбищем высокую насыпь, чтобы инфекция не проникла из-под земли.
Через некоторое время вблизи чумного кладбища стали селиться тряпичники. Вот что писали о них: «Не из-за золотых россыпей, а из-за дряни, мусорных куч собирались они. На большом качающемся решете они отсеивали мусор, и на решете оставались... куски угля, кожа, кости, тряпки, бумажки, обои, стекло, железо, осколки посуды. Женщины поодаль сортировали снятое с решеток и издавали радостные возгласы при счастливой находке».
Так вырос над могилами холм, получивший название «Чумная гора», «Чумка».
Чума неоднократно поражала Одессу на протяжении всего XIX века. Правда, эпидемия не достигала таких грозных масштабов, как в 1812 году. Но не всегда принимались все меры для предотвращения опасности.
Так, например, произошло в 1837 году, когда в порту бросила якорь прибывшая с Дуная шхуна «Самсон». Шкипер Алексеев заявил служащим карантина, что по пути в Одессу скончалась его жена.
— Вот уже седьмой день она лежит в каюте,— добавил шкипер. — Никто не решается туда зайти: опасаются чумы.
Однако врачи, не выяснив причины смерти женщины, разрешили разгружать шхуну.
Вскоре заболело три матроса, затем чума проникла в порт и наконец — в город, особенно поразив его предместья — Новую Слободку, Раскидайловку, Молдаванку.
Может быть, врачи просто ошиблись, не распознав признаков чумы. Но, вероятнее всего, здесь главную роль сыграли интересы купцов, стремившихся поскорее получить доставленные «Самсоном» товары.
Как бы там ни было, неправильный диагноз дорого обошелся городу: в 1837 году от чумы погибло 108 человек.
Поражала дореволюционную Одессу и другая зловещая гостья — холера. Прорвалась она сюда и в 1922 году в условиях послевоенной разрухи, тяжелого санитарного состояния города, недостаточного обеспечения населения водой. Советское правительство приняло решительные меры. Сотням тысяч жителей города были сделаны трехкратные прививки, и эпидемию удалось победить.
Как известно, в некоторых районах Азии еще до сих пор не ликвидированы очаги опасных инфекций, в том числе и холеры.
Так, например, холерный вибрион Эль-тор с 1935 года свирепствует в Индонезии. В 1964 году он двинулся через Индию и Пакистан на Средний Восток, а в 1970 году проник в три города Советского Союза: Астрахань, Керчь и Одессу. Но здесь были отмечены лишь отдельные случаи заболевания холерой. Высокая организованность населения, самоотверженный труд медиков, применение советской медициной новых методов и средств профилактики и лечения привели к быстрой ликвидации вспышки этой болезни.
Но вернемся к дореволюционной Одессе. Не только эпидемии, но и другие опасные болезни, прежде всего туберкулез, уносили тысячи жизней одесситов, причем почти две трети смертных случаев падали на долю мужчин. По объяснению врачей, это явление было следствием «профессиональных и бытовых условий, которыми обставлена в городе жизнь рабочего».
Особенно высока была смертность детей. В дореволюционной Одессе к шестому году жизни из каждой тысячи их умирало 396!
Сегодня здоровье одесситов охраняет свыше 4 ООО врачей и 6 ООО других медицинских работников.
Изменила свой облик и Чумная гора. Мощные дорожные машины причесали ее склоны, выровняли вершины, проложили дороги. На Чумке разместилась автобаза городского отдела здравоохранения.
РОДНАЯ УЛИЦА МОЯ
О прошлом и настоящем.
БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО Она одна из старейших улиц Ильичевского района — в прошлом Молдаванки.
Мы уже рассказывали о происхождении этого названия.
Подавляющее большинство населения Молдаванки, как, впрочем, и всего города, всегда составляли украинцы. Об этом можно судить и по старым названиям улиц бывшей Молдаванки: Малороссийская, Запорожская, Степовая. Тут же был и небольшой район — Бугаевка.
О Молдаванке неоднократно упоминали в своих произведениях Э. Багрицкий, В. Катаев, Л. Никулин, И. Бабель, описывали ее залитые грязью, погруженные в темноту улицы, неказистые ветхие домишки, дворы, которые, по выражению Бабеля, «кишели детьми, как устье реки икрой». С утра до позднего вечера они носились полуголые, неумытые, голодные.
Такой запечатлели современники дореволюционную Молдаванку — район обездоленных и неимущих.
Большую роль в жизни этого района играли Мюльнер и Дурьян, Жако и Аркус, Дуб и Арпс, Шелль и Келлер, Энгель и Енни, братья Неофит и Родоконакки и другие иностранцы.
Какое лее отношение они имели к Молдаванке?
Самое прямое: это фамилии «королей» ее промышленности, владельцев фабрик и заводов, мельниц и мастерских — фамилии всех тех, кто нещадно эксплуатировал рабочих, жирел на их поте и крови.
Была Молдаванка знаменита еще одной разновидностью «королей». Мы имеем в виду расплодившихся здесь бандитов и налетчиков.
Вспомните Бабеля:
«Они ехали в лаковых экипажах, разодетые, как птицы колибри... Глаза их были выпучены. Одна нога отставлена к подножке, отлакированные их пролетки двигались шагом, в каждом экипаже сидел один человек с букетом...»
А вот другой рассказ:
«Однажды во время стачки я шел по Молдаванке... Медленно, почти шагом, мимо меня проехало около десяти извозчиков. На ступеньке пролетки каждого из них стоял огромного роста дворник и, держа левой рукой за шиворот арестованного рабочего, правой изо всей силы бил его. Видно было издали, как десять рук, как цепы на молотьбе, то поднимались, то опускались, нанося жестокие удары по лицу, по зубам, по глазам избиваемых...
— Ничаво! — сказал проходивший мимо городовой. — Это им за забастовку...»
Такое описание той же Молдаванки оставил работавший в 190S году в одесском подполье большевик А. С. Шаповалов.
Здесь, на Молдаванке, в кварталах, где, казалось, все навсегда задавлено нуждой, горем, неравенством и бесправием, как и на другой пролетарской окраине — Пересыпи, издавна таились, зрели и нарастали революционные настроения. И не случайно в годы решающих схваток с капитализмом эти рабочие районы сыграли огромную роль.
Сегодня Молдаванки как таковой, по существу, нет — она стала составной частью крупнейшего в Одессе промышленного Ильичевского района. А о том, как преобразились улицы бывшей Молдаванки, можно судить хотя бы по одной из них — по улице Богдана Хмельницкого. Именем славного сына украинского народа эта улица была названа в 1954 году, когда братские русский и украинский народы торжественно отмечали 300-летие воссоединения Украины с Россией.
Она берет свое начало от зеленого сквера имени Хворостина и небольшой площади у кинотеатра «Родина». На этой улице находится одна из крупнейших и старейших в Одессе городская клиническая больница (основана в 1800 году). Напротив нее — завод медицинского оборудования, продукция которого широко известна не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.
На улице Богдана Хмельницкого вы увидите немало многоэтажных домов. Все они сооружены в последние годы. Застройка улицы продолжается.
Вдоль широких тротуаров высажены деревья, протянулись огражденные барьерчиками зеленые рабатки. По блестящему асфальту мостовой мчат троллейбусы.
Заметим, что до революции Молдаванка — одна шестая часть территории города — была замощена на... 0,1 процента. Зато она славилась, как, впрочем, и другие окраины города, множеством трактиров. Накануне первой мировой войны в этой ведущей отрасли «хозяйства» Одессы было занято свыше десяти тысяч человек. В трак тирах черносотенцы часто вербовали погромщиков.
В один из октябрьских дней 1905 года, когда черносотенцы стали громить кварталы бедняков на Госпитальной (так до революции называлась улица Богдана Хмельницкого), она превратилась в поле боя. 11 студентов и учеников мореходной школы в течение четырех часов с оружием в руках отбивали натиск озверевшей толпы. Смельчаков смяли и убили. «Изуродованные трупы героев, — вспоминал Лев Никулин, — перенесли в университет».
Из памятных мест улицы Богдана Хмельницкого назовем дом № 13, где в период австро-германской оккупации состоялась общегородская подпольная конференция большевиков Одессы. Она сыграла важную роль в разработке плана борьбы с захватчиками и украинскими буржуазными националистами.
ВОДОПРОВОДНАЯ. Недалеко от железнодорожного вокзала, за сквером имени 9 Января, можно увидеть уличную табличку с надписью «Водопроводная».
Казалось бы, обычное, будничное название. Что интересного оно может таить в себе? Да и его происхождение, на первый взгляд, объяснить нетрудно: на этой улице находится городская водопроводная станция. Но удовлетворит ли этот ответ пытливых и любознательных? Вряд ли. Ведь скромная табличка с надписью «Водопроводная» — это не просто название улицы, а большая глава из истории родного города, повествующая о многолетних лишениях одесситов, связанных с извечной нехваткой пресной воды. Когда-то А. С. Пушкин писал:
Однако в сей Одессе влажной Еще есть недостаток важный,Чего б вы думали? Воды,Потребны тяжкие труды...
Да, тяжкие труды! Потому что воду в Одессе приходилось искать и добывать. В этой местности так называемая зашкурная вода, или верховодка, в теплое время года испаряется. Поэтому нужно было копать глубокие колодцы в поисках вод, скопившихся в известняках. Присмотритесь внимательно к одесским дворам. В некоторых вы и сегодня найдете колодцы. В старой Одессе их рыли также и на перекрестках улиц.
В течение долгих лет колодцы были для жителей города почти единственным источником питьевой воды. Это обстоятельство нашло отражение в названиях переулков, площадей и других частей города. Вспомните, еще недавно переулок вице-адмирала Жукова назывался Колодезным. Здесь в начале прошлого века был вырыт один из первых городских колодцев. Рядом с переулком находилась Водопойная площадь (в районе нынешнего ресторана «Киев»), оборудованная длинными корытами для поения скота.
Вода во многих городских колодцах содержала примеси вредных солей, была очень жесткой, овощи в ней не разваривались, чай не настаивался. Малопригодной была эта вода и для стирки белья, мытья головы.
Несколько лучшую воду брали из колодцев, вырытых в Водяной балке.
Длинной вереницей с утра до вечера от этой балки в город тянулись по нынешней улице Перекопской победы «валки» одесских водовозов. Медлительные волы, запряженные в огромные бочки, с большим трудом преодолевали крутой подъем от Дюковского сада до Водяной заставы (на перекрещении нынешних улиц Перекопской победы и Комсомольской). Свистели кнуты, раздавались окрики «цоб-цобе».
Любопытная деталь. Улица Перекопской победы до революции официально называлась Градоначальницкой. Но в народе ее чаще именовали Водовозной.
Как манны небесной одесситы ждали дождей.
Вы, очевидно, обратили внимание на то, что многие старинные здания вместо привычных для нашего глаза двухскатных имеют односкатные крыши со склоном в сторону двора. До сих пор в большинстве этих дворов сохранились крытые зацементированные бассейны —«цистерны», в которые по водосточным трубам и гончарным подземным водоводам стекала дождевая вода.
К концу пятидесятых годов XIX века в городе насчитывалось 875 цистерн.
Некоторые домовладельцы зарабатывали на продаже дождевой воды до шести тысяч рублей в год.
Видную роль в водоснабжении играли так называемые фонтаны на южной окраине города.
Конечно, это не были фонтаны в современном смысле слова. Они представляли собой ручейки, выбившиеся из глубин и сбегавшие по прибрежным склонам к морю. Возле этих источников возникли три хутора — Малый, Средний и Большой Фонтаны.
Уже вскоре после основания города стало ясно, что только сооружение водопровода может разрешить проблему водоснабжения. Перед нами волнующий документ 1808 года — обращение одесской бедноты к магистрату с просьбой о «проведении воды из источника Большого Фонтана»:
«От Фонтана почерпнут люди прохладную воду, усталый старец оживит засохшие уста свои, жители изобильно воспользуются к своему насыщению, способствуя на потушение и пламени огненному».
Мысль о создании в Одессе водопровода не угасала на протяжении многих десятилетий XIX века.
Кто только не собирался нагреть руки на водоснабжении: тут и французский инженер Шатильон, и парижская компания братьев Флоша, и некий инженер Галон, и многие другие. Но продвинуть дело хоть сколько-нибудь вперед им не удалось.
Более решительно подошел к этому вопросу местный предприниматель французский эмигрант Пишон, разбогатевший в Одессе на изготовлении пудры. Это имя, очевидно, знакомо коренным одесситам, так как одна из улиц нашего города долгое время именовалась Пишоновской (ныне улица, носящая имя выдающегося русского ученого Александра Ковалевского).
Пишон приступил к работам в 1834 году в компании с отставным ротмистром Виттенбергом. Однако построй ка водонапорной башни у большефонтанского источника началась только в 1845 году. Через четыре года, в 1849 году, Пишон умер, и в компанию с Виттенбергом вошел предприимчивый таганрогский купец Тимофей Ковалевский.
Поначалу водопровод принес Ковалевскому славу:
купцу даже присвоили звание почетного гражданина города.
Правда, не всем одесситам фонтанская вода пришлась по вкусу — ее пренебрежительно окрестили «машинной».
Вскоре финансовые дела Ковалевского пошатнулись, и разорившийся предприниматель покончил с собой — бросился с башни на скалу.
Еще долгие годы после гибели Ковалевского высилась на крутом морском берегу 45-мегровая каменная тура-башня. Она служила для судоводителей ориентиром и была включена в лоцию Черного и Азовского морей. Ныне башни нет и в помине, но до сих пор местность, где она находилась, называют дачей Ковалевского.
К концу шестидесятых годов русские инженеры Доминикан и Головачев разработали технический проект водопровода Днестр — Одесса, одобренный специальной комиссией в 1870 году. За осуществление этого проекта взялась московская фирма «Швабен и Моор».
В Одессе в ту пору родилась горькая острота, построенная на игре слов. Вместо «Швабен энд Моор», как именовалась фирма, одесситы говорили «Швабен эст морт», что означает «Швабы — это смерть». При этом имелась в виду не только медлительность, с которой сооружался водопровод, но и нашествие и зверства швабов (презрительная кличка немецких милитаристов. — Авт.) во Франции в 1870 году.
3 сентября 1873 года сотоялась торжественная церемония открытия водопровода. На Соборной площади (ныне площадь Советской Армии) вокруг специально сооруженного грота-фонтана (сохранился и поныне) собрались тысячи одесситов. Под звуки торжественного марша из грота взметнулась мощная струя воды, быстро наполнив чашу бассейна.
Этот день вошел в летопись нашего города, как одна из радостных дат. Тогда и появилось в перечне городских улиц новое название — Водопроводная.Вскоре так стали называть и три прилегающих к улице переулка. А в примыкающем к ней Сахалинчике появились улицы Бассейные. Однако новый водопровод не мог полностью обеспечить город водой. На окраины воду еще долго доставляли бочками.
Вопрос о расширении водопровода не раз бесплодно обсуждался думой. По этому поводу один из журналистов писал: «Переустройство водопровода гигантскими шагами продвигается вперед, еще двадцать два года — и жители не будут ощущать недостатка в воде». Журналист горько шутил, но его слова оказались вещими. Только в годы Советской власти были приняты решительные меры для улучшения водоснабжения Одессы.
В 1941 году окружившие город фашисты перекрыли водоводы на станции «Днестр» в Беляевке. Никогда еще за всю свою историю Одесса не испытывала такого мучительного безводья, как в эти страшные дни.
Вот как образно об этом сказано з повести Константина Симонова «Левашов», посвященной героической обороне Одессы:
«Насчет воды... В Одессе хорошо живется только станковым пулеметам — только они досыта пьют!»
«Жажда»... Кому не известен этот фильм? Его сценарий создал Григорий Поженян — один из трех оставшихся в живых участников героического рейда моряков-разведчиков, которым удалось отбить на время у врага станцию «Днестр» и дать городу живительную влагу.
Сразу же после освобождения Одессы началось восстановление водопровода. Его значительно расширили. В связи с этим небезинтересны следующие цифры: в 1933 году Одесса получала по 80 ООО кубометров воды в сутки, в 1970-м — 414 ООО. А в 1975 году подача воды достигнет 720 ООО кубометров в сутки.
Сегодня Водопроводная — одна из значительных промышленных улиц города. Здесь, в частности, находятся самый крупный в стране завод стальных и пеньковых канатов, головной завод Одесского консервного объединения, славящийся вкусными овощными, томатными и закусочными консервами, известная своей продукцией кондитерская фабрика коммунистического труда имени Розы Люксембург.
Водопроводная — начало оживленной магистрали, ведущей в такие важные районы, как одесские Черемушки, самый южный курорт города — Черноморку и к новому Ильичевскому порту. В недалеком будущем проезжая часть этой улицы будет реконструирована.
Продолжение часть 4
http://odessaforum.in.ua/